Джулиан Ассанж рано стал увлекаться программированием. В 16 лет он купил себе модем и стал работать в сетях, предшествующих Интернету, под ником Мендакс. Смысл его Интернет-псевдонима связан с оксюмороном Горация splendide mendax — благородный (великолепный) лжец. Джулиан вместе с товарищами создал организацию хакеров Worms Against Nuclear Killers — «Черви против ядерных убийц», в своей деятельности они руководствовались своеобразным кодексом: не повреждать системы, но делиться информацией. (Так говорит Википедия).

Ассанжу сейчас 39, и игры стали серьёзными. «У меня есть миссия, которую я пытаюсь выполнить. И есть практики и действия, которые стоят на пути к этой цели, — я вынужден с ними бороться» — рассказал он в интервью «Русскому репотрёру».

Под катом вы можете прочитать об Ассанже глазами СМИ, попавшихся мне под руку. Это не реф, так что не будет вам позиции разных стран и т.д. Я просто собрала высказывания самого Ассанжа, а также некоторые интересные, на мой взгляд, мнения о нём и о Wikileaks. Из-за лени, плохой организации труда и отсутствия времени тут будет минимум моих комментов и максимум текста разных экспертов, которые в некоторых вопросах разбираются явно лучше меня.

Из интервью с Ассанжем в Русском репортёре

Тогда тебе и пришла в голову концепция «позитивных утечек» — необходимости рассекречивания определенной информации?

Во время своих «исканий» я часто натыкался на интересную информацию, но толком не понимал, что с ней делать. Тогда я не разбирался в политике, не знал, как работает пресса. Поэтому я просто копировал ее — на всякий случай. Это и сегодня достаточно типично для технарей. Они тратят массу времени на развитие профессиональных навыков, оставаясь при этом аполитичными.

Но тогда в Австралии в качестве хакера ты в конце концов загремел под суд — там ведь было почти три десятка обвинений, да?

Мне светило десять лет тюрьмы, но я заключил соглашение со следствием, признал вину — хотя, как и сегодня, совершенно не чувствовал себя виноватым — и за это получил условный срок. Это был важный урок. Я научился биться с властью за свою свободу: изучил кучу законов, научился вести себя под градом обвинений. И, что не менее важно, осознал, как устроено государство. Я узнал, как работает судебная система: она не работает.

Почему сегодня государства скрывают от людей столько информации? Потому что она свидетельствует о несправедливости их планов. Они тратят значительные средства на поддержание секретности, поскольку преодолеть сопротивление осведомленного об этих планах общества окажется невозможно или еще дороже. Необходимо сделать так, чтобы хранение секретов стало максимально трудным, то есть невероятно расходным делом. Тогда требующая тайны несправедливость станет нерентабельной и правительствам придется заниматься справедливым планированием.

Однако в ряде случаев информация может поставить под угрозу чьи-то жизни. По крайней мере, на это ссылается Пентагон, говоря о недопустимости публикации утечек.

Это они, помнится, уже говорили летом, когда мы рассекретили 90 тысяч документов «Афганского досье». Прошло много недель, а ни одного конкретного случая, когда наша информация причинила бы вред, Пентагон так и не назвал. Хотя при этом ведомстве создана специальная структура для борьбы с нами: 120 человек вкалывают 24 часа в сутки 7 дней в неделю. В каком-то смысле это даже лестно: нас признали одной из главных угроз для непрозрачности и несправедливости.
На практике свобода слова точно так же возникает благодаря уверенности элиты в незыблемости своего положения. Взять, например, «финансовое общество», США. Право на свободу слова там дано государством ровно потому, что никакая информация не изменит фискальных, имущественных и властных устоев Америки, так что и говорить вслух там можно все что угодно. То же и в какой-нибудь Норвегии.

Ассанж о себе в The Australian (перевод Ведомостей):

В 1958 г. молодой Руперт Мердок, в то время владелец и главный редактор аделаидской The News, написал: «В борьбе между тайной и правдой неизбежно побеждает правда».

На это его наблюдение, возможно, повлияло разоблачение, сделанное его отцом Китом Мердоком, о том, что австралийские войска приносят в ненужную жертву некомпетентности британских командиров на Галлипольском полуострове. Британцы попытались заставить его замолчать, но Кит Мердок не стал молчать — и его усилия привели к прекращению катастрофической галлипольской кампании.

Почти столетие спустя WikiLeaks так же бесстрашно публикует факты, которые должны быть обнародованы.

Идея, родившаяся в Австралии, состояла в том, чтобы использовать интернет-технологии как новый способ донести правду до людей.

WikiLeaks изобрел новый вид журналистики — научную журналистику. Мы сотрудничаем с другими средствами массовой информации, чтобы не только донести до людей новости, но и доказать, что это правда. Научная журналистика позволяет сначала прочесть новость, затем щелкнуть кнопкой мыши — и увидеть оригинал документа, на котором она основана. Таким образом, читатель может сам судить, правдива ли история, точно ли все рассказал журналист.

Закрутит ли США гайки — рассказывает Аркадий Смолин.

Активность WikiLeaks может привести к проведению первой глобальной антитеррористической операции в Интернете. Портал, публикующий секретные материалы американской дипломатии, представляется подходящей целью, чтобы проверить возможности нового спецподразделения по борьбе с кибтерроризмом.

Готовность США к «военным действиям» в Сети косвенно подтвердил пресс-секретарь Пентагона Джефф Моррелл, сообщивший, что «существует возможность наступательных действий против WikiLeaks».

Последняя акция WikiLeaks, которую уже успели окрестить «11 сентября для мировой дипломатии», стала удобным поводом для «коренного изменения „правил игры“ в киберпространстве». В ближайшее время может быть созван широкий круг ученых, политиков, других специалистов из разных стран для усиления законодательных механизмов в Сети. Ожидается, что результаты этой конференции по своему значению для мирового сообщества не уступят стратегии ядерного сдерживания, сформированной более полувека назад в аналогичных условиях.

При этом начать международный процесс против WikiLeaks будет проблематично, поскольку политика портала опирается на положения статьи 19 Всеобщей Декларации прав человека: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ».

Таким образом, западные страны практически лишены правовых методов воздействия на WikiLeaks. Что, впрочем, не отменяет старого доброго метода спецслужб: если врага нельзя уничтожить, надо его дискредитировать.

Как мы знаем, именно это сейчас и происходило. Ассанжа арестовали по подозрению в изнасиловании двух шведок, которые не поделили между собой обаятельного разоблачителя. Сейчас его отпустили под залог.

А вот что пишет об Ассанже и его друзьях Дмитрий Косырев:

Нанесенный двумя заговорщиками информационный удар по международной дипломатии радует тех среднепросвещенных обывателей, которые хотели бы прямого и постоянного контроля за политическими элитами. Даже в той сфере, где деликатность, знания и терпение – прямая необходимость, то есть в дипломатии. Эти демократические дебаты уже почти уничтожили институт национальных лидеров, заменив его институтом запуганных бесцветных чиновников, боящихся сделать лишний шаг без опроса общественного мнения. Даже когда знания и опыт ясно показывают, что шаг вообще-то делать надо, а то будет плохо. За музыкантов, медиков и прочие профессиональные элиты пока браться не спешат, а вот дипломаты – наконец оказались под ударом.

Кстати, не впервые в наши дни. В недавней истории Японии – страны, находящейся в глубоком интеллектуальном кризисе – был такой эпизод. Японские дипломаты, взявшиеся было в 90-е годы за задачу возвращения Курил, поняли, что этого не получится. И начали сложную терпеливую игру, суть которой – сохранить возможность возврата к территориальной теме в момент слабости России, а тем временем укрепить отношения с Москвой… в общем, вывести Токио из тупика. Очень разумная политика в сложившейся тогда ситуации. И что бы вы думали? Возмущенная японская демократическая общественность довела дело до чистки всех «русистов» японского МИДа и прочих ведомств, обвинив их в продаже территорий и сговоре за спиной японского народа. Некоторых сгоряча постарались посадить. Потом, правда, устыдились и вернули всех на места.

Тем более что стиль мышления американской парочки и ее единомышленников вообще-то не так уж нов. Он известен под именем «анархизм», то есть отсутствие правительства, тотальная победа над элитизмом.

Это не та анархия, что у революционных матросов Балтийского и прочих флотов, а изначальная, по князю Кропоткину – человечество в виде множества самоуправляемых общин. Кропоткин тоже хотел изменить мир, доведя его до крайних демократических пределов. Не получилось.

Дмитрий Великовский, Виталий Лейбин и Исраэль Шамир о Cablegate:

В нынешнем вбросе информации WikiLeaks отсутствуют документы с грифом «совершенно секретно», то есть сведения о специальных операциях и действиях разведки, а также дипломатическая переписка, о которой должны знать лишь немногие лица, принимающие решения. И тем не менее степень прямого и почти откровенного влияния США в мире поражает воображение. Госдепартамент даже с европейскими союзниками общается в форме прямых директив. Так, в депеше, отправленной в европейские посольства, представителям ЕС подробно, как школьникам, растолковывалось, в каком именно месте выступления президента Ирана Махмуда Ахмадинежада на 65-й Генеральной ассамблее ООН европейцы должны покинуть зал. Впрочем, такой бюрократизм в управлении союзниками имеет свои минусы: шведский делегат должен был по инструкции выйти из зала, когда Ахмадинежад упомянет холокост. Но Ахмадинежад об этом так ничего и не сказал. В результате представители других европейских стран вышли по своим сигналам, а швед так и остался в зале в недоумении.

Ветеран советской и российской дипломатии посол Борис Панкин в интервью The New Times.

Какие разоблачения Wikileaks вас, как дипломата, впечатлили больше всего?

Депеша госсекретаря США Клинтон сотрудникам Госдепа — собирать данные, а по сути шпионить за международными чиновниками в ООН, включая Генсека. Сама эта депеша — достаточное основание для того, чтобы ее автор подал в отставку. Поразило меня и то, что посол США в Грузии Джон Тефт на самом деле был полностью осведомлен о намерениях Саакашвили в отношении Южной Осетии. И даже пытался предотвратить бойню, уговорить Саакашвили не делать этого. Но когда все началось, посол Тефт написал: «Теперь нам надо подумать над тем, как работать с теми, кто не верит в невинность господина Саакашвили».

Так существуют ли секреты, о которых необязательно знать всем?

Я считаю, что да.

Публикация сведений «о тех объектах, потеря которых серьезно скажется на здравоохранении, а также на экономической и национальной безопасности Америки», — это всё-таки too much. «В список включены газо- и нефтепроводы, системы коммуникации и связи, а также крупные транспортные узлы. В списке числятся также и некоторые британские и российские объекты» — пишет BBC.

И после всего этого Ассанжа в разных видах расфасуют по блестящим коробочкам, завяжут бантики и отправят на реализацию в супермаркетах. Об этом пишет Лариса Саенко.

Мир еще до конца не понял, что же на самом деле обрушил на его голову сайт WikiLeaks, а предприимчивый американский народ уже укладывает фабулу глобального скандала в упаковку товаров массового спроса.

В интернет-пространстве развернута бойкая торговля вещами под брэндом WikiLeaks.

В продажу мгновенно выбрасывают майки с портретом кумира: «Я спрятал Ассанжа!» Сюжет под грифом «совершенно секретно» всегда расхватывают как горячие пирожки или супы «Кэмпбел» от Энди Уорхола, попытавшегося одним из первых проникнуть в глубины психологии массового потребления.

А ещё об Ассанже снимут кино. С одной стороны — история вкусная, с другой – сегодня любая светлая идея упрощается, форматируется и впаривается потребителю за хорошие деньги. Таковы правила игры в этом мире, который Ассанж пытается изменить.

Мне хочется верить, что у него получится.